С КГБ я начал сотрудничать рано. Где-то за год до окончания средней московской школы нас посетили представители КГБ. Собрали в классе и предложили поступить в Высшую школу КГБ. Нет, не на разведчиков учиться. Предложили поступить на математический факультет. Как потом выяснилось, посланники КГБ обходили московские школы, отличающиеся сильной математической подготовкой, и звали старшеклассников стать абитуриентами чекистского математического факультета. Предложение многих из нас заинтересовало (меня в том числе). Мы проходили какие-то собеседования, медицинские осмотры, сдавали предварительные экзамены и т.п. Мои родители хотели, что бы я сдавал вступительные экзамены в Высшую школу КГБ. Поколебавшись немного, я выбрал МФТИ. О чем ничуть не жалею. Хотя до сих пор не знаю, правильно ли тогда поступил.
Припоминаю, кто-то из моих одноклассников успешно сдал экзамены в Высшую школу КГБ. Для нас это было не слишком сложно.
В МФТИ я учился с 1980 по 1986 гг. В эти годы с КГБ не сталкивался. Студенты любили поговорить о «стукачах». Но то были осведомители деканата о всяких бытовых безобразиях, главным образом, в общежитии. О проблемах с осведомителями КГБ в студенческой среде мне слышать не приходилось.
В 1986 году успешно окончил физтех и по распределению приступил к работе в одном малоизвестном московском научно-исследовательском институте. НИИ был секретным, на каждую комнату полагалось не менее одного осведомителя. По обстоятельствам советской жизни осведомитель со временем оказывался известен родному коллективу. Причиной, думаю, было то, что осведомителям не платили за сотрудничество, а поощряли их небольшими привилегиями. В советском коллективном быту регулярные немотивированные послабления и поощрения наводили коллег на соответствующие выводы о характере деятельности товарища.
Чем конкретно занимались осведомители, я никогда не имел ни малейшего представления.
Припоминаю забавный случай. Точно год не помню, рубеж 80-90-х годов, - когда советская дисциплина ослабла, трудящимся дали некоторую волю, но система еще работала.
Товарищ принес литровую бутылку венгерского вермута. Вещь, кто понимает. И вот по окончании рабочего дня мы с ним остались под эту бутылку обсудить мировые проблемы. И что странно, не ушли домой и два осведомителя – из нашей комнаты и соседней. Уж не знаю почему. Может быть, им дали команду усилить бдительность.
Мы с товарищем при увлекательном деле. А нашим сторожам заняться совершенно нечем. Они чтоб провести время сели в соседнюю комнату играть в шахматы (глаз б их на нас не глядели). Сыграют несколько партий, и как бы невзначай зайдут нас проведать, а у нас обсуждения мировых проблем еще на полбутылки. Мы им радушно и налить предлагаем, и объясняем, что сейчас допьем и без происшествий мирно пойдем по домам, - пусть они нас не ждут. Они посмотрят на нас грустно, ото всего откажутся и уходят продолжать играть в шахматы…
Как советские люди относились к осведомителям? С естественной настороженностью, но без особого страха и ненависти. Ни разу не слышал от сослуживцев, что бы осведомители кому-то напакостили, испортили жизнь. Несравнимо больше неудобств и неприятностей могли причинить (и прииняли) разного рода советские «общественные» организации – местком, партком, комсомольская организация. Их ярых «активистов» не любили куда сильнее. Потому что реально доставали.
После 1991 года ни с КГБ, ни с его осведомителями не сталкивался. Из обид могу вспомнить, что мне 5 лет загранпаспорт не давали.
Впоследствии читая воспоминания советских писателей (типа, «Бодался теленок с дубом») и диссидентов об их титанической борьбе с тоталитарной гебухой, всегда вспоминал старый советский анекдот.
В дверь квартиры Штирлица постучали:
- Откройте!!..
- Никого нет дома! – строгим голосом громко сказал Штирлиц.
Гестаповцы потоптались перед дверью и ушли. Так уже который год советский разведчик водил за нос ищеек Мюллера.