Советские патриоты любят помахивать красным флажком, но как только начинаешь объективно разбирать советскую историю, начинают жалобно ныть, что не надо бы касаться покойного СССР. Нет НАДО. Распад Советского Союза не явился результатом войны с НАТО, а произошёл по сугубо внутренним причинам, которые причины целиком лежат в самой советской истории. Мало того, нынешний олигархический режим на словах отрекся от тоталитарного прошлого, но на деле правящий класс и экономическая олигархия состоят из «бывших» советских коммунистов и гебистов. Формально «антикоммунистическая» идеология ельциновско-путинского режима воспроизводит традиционные вариации мировоззрения советской коммунистической элиты. Вот поэтому анализ советской истории представляет актуальный политико-идеологический интерес.
Насчет руководства КПСС теперь двух мнений нет – сволочи. Этот прискорбный факт просоветские товарищи в массе признают. Правда, остаётся не вполне ясно, как же это в чудесном СССР коммунистическое руководство, элита КПСС и КГБ сплошь состояли из отребья?..
Тогда говорят, что якобы вопреки аморальному руководству КПСС в СССР неким чудесным образом обитали удивительно хорошие честные люди – Простые Коммунисты. И хотя они и являлись членами КПСС, но, к сожалению, ни в Партии, ни в государстве от их мнения ничего не зависело. Простые Честные Коммунисты всегда выполняли то, что им велят вышестоящие товарищи (мерзавцы то есть) и поэтому ни в чем не виноваты. Казалось бы, в таком случае «простых коммунистов» из рассмотрения в качестве действительно коммунистов следует исключить, они лишь краснознамённая декорация в советском государстве.
Коротко говоря, простой коммунист это терпила, его дело сдавать партвзносы, тупо преть на партсобраниях, а также старательно исполнять, чего велит начальство. В советском народе коммуниста за то, что он коммунист, никогда не уважали, и простой коммунист своей партийности по жизни стеснялся. Противопоставлять хороших «простых коммунистов» плохим номенклатурным столь же нелепое занятие, как если бы в пример плохим врачам ставить хороших больничных вахтёров.
По итогам дискуссий у меня сложилось впечатление, что я забрёл в заповедник непуганых советских зомби. Поскольку ими давно никто всерьёз не занимался, то они дозрели шизофренической наглости и того гляди, передут к натуральному людоедству.
Цитируют мои слова «Коммунисты шли к власти с лозунгом полного социального равенства, чтоб любой начальник получал не больше среднего рабочего человека» и комментируют так: «Когда вы опускаетесь до столь грубой лжи, вы становитесь совершенно неинтересны».
Или в той же ветке чудесное: «… Почему коммунисты 70-80-х должны нести ответственность за ленинские фантазии образца 1918 года? В СССР на каждом углу декларировалось "от каждого по способностям, каждому по труду". Где Вы ложь нашли?».
Родного Ильича красные зомби и прежде не имели привычки читать, но теперь дело дошло до того, что они даже смутного представления не имеют, чего проповедовал Великий Вождь товарищ ЛЕНИН. А ведь под лозунгами социального равенства большевики извели в России миллионы людей, и советская школа всегда с гордостью учила нас идеалам ленинизма. Придётся перейти к обильному цитированию.
В. И. Ленин «Государство и революция», написано в августе - сентябре 1917 года:
«Особенно замечательна в этом отношении подчеркиваемая Марксом мера Коммуны: отмена всяких выдач денег на представительство, всяких денежных привилегий чиновникам, сведение платы всем должностным лицам в государстве до уровня (заработной платы рабочего). Тут как раз всего нагляднее сказывается перелом - от демократии буржуазной к демократии пролетарской, от демократии угнетательской к демократии угнетенных классов, от государства, как "особой силы" для подавления определенного класса, к подавлению угнетателей всеобщей силой большинства народа, рабочих и крестьян. И именно на этом, особенно наглядном - по вопросу о государстве, пожалуй, наиболее важном пункте уроки Маркса наиболее забыты!»
Вот оно гениальное предвидение Ленина (одно единственное, правда), что идея о социальном равенстве с трудящимися будет прочно забыта коммунистами, как только они придут к власти. Ильич и сам сразу же забыл жить одной жизнью с товарищами рабочими, а продолжил привычный образ среднего европейского буржуа.
«Понижение платы высшим государственным чиновникам кажется "просто" требованием наивного, примитивного демократизма. Один из "основателей" новейшего оппортунизма, бывший социал-демократ Эд. Бернштейн не раз упражнялся в повторении пошлых буржуазных насмешечек над "примитивным" демократизмом. (…) Капиталистическая культура создала крупное производство, фабрики, железные дороги, почту, телефоны и пр., а на этой базе громадное большинство функций старой "государственной власти" так упростилось и может быть сведено к таким простейшим операциям регистрации, записи, проверки, что эти функции станут вполне доступны всем грамотным людям, что эти функции вполне можно будет выполнять за обычную "заработную плату рабочего", что можно (и должно) отнять у этих функций всякую тень чего-либо привилегированного, "начальственного"».
«Полная выборность, сменяемость в любое время всех без изъятия должностных лиц, сведение их жалованья к обычной "заработной плате рабочего", эти простые и "само собою понятные" демократические мероприятия, объединяя вполне интересы рабочих и большинства крестьян, служат в то же время мостиком, ведущим от капитализма к социализму».
«Специфическое "начальствование" государственных чиновников можно и должно тотчас же, с сегодня на завтра, начать заменять простыми функциями "надсмотрщиков и бухгалтеров", функциями, которые уже теперь вполне доступны уровню развития горожан вообще и вполне выполнимы за "заработную плату рабочего"».
Начинаю подумывать, не открыть ли мне школу коммунизма? Не бесплатную, разумеется.
«Свергнуть капиталистов, разбить железной рукой вооруженных рабочих сопротивление этих эксплуататоров, сломать бюрократическую машину современного государства - и перед нами освобожденный от "паразита" высоко технически оборудованный механизм, который вполне могут пустить в ход сами объединенные рабочие, нанимая техников, надсмотрщиков, бухгалтеров, оплачивая работу всех их, как и всех вообще "государственных" чиновников, заработной платой рабочего. Вот задача конкретная, практическая, осуществимая тотчас по отношению ко всем трестам, избавляющая трудящихся от эксплуатации, учитывающая опыт, практически уже начатый (особенно в области государственного строительства) Коммуной.
Все народное хозяйство, организованное как почта, с тем, чтобы техники, надсмотрщики, бухгалтеры, как и все должностные лица, получали жалованье не выше "заработной платы рабочего", под контролем и руководством вооруженного пролетариата - вот наша ближайшая цель. Вот какое государство, вот на какой экономической основе, нам необходимо. Вот что даст уничтожение парламентаризма и сохранение представительных учреждений, вот что избавит трудящиеся классы от проституирования этих учреждений буржуазией».
«В социалистическом обществе "нечто вроде парламента" из рабочих депутатов будет, конечно, "устанавливать распорядок и наблюдать за управлением" "аппарата", но аппарат-то этот не будет "бюрократическим". Рабочие, завоевав политическую власть, разобьют старый бюрократический аппарат, сломают его до основания, не оставят от него камня на камне, заменят его новым, состоящим из тех же самых рабочих и служащих, против превращения коих в бюрократов будут приняты тотчас меры, подробно разобранные Марксом и Энгельсом: 1) не только выборность, но и сменяемость в любое время; 2) плата не выше платы рабочего; 3) переход немедленный к тому, чтобы все исполняли функции контроля и надзора, чтобы все на время становились "бюрократами" и чтобы поэтому никто не мор стать "бюрократом"».
«Именно на примере Коммуны Маркс показал, что при социализме должностные лица перестают быть "бюрократами", быть "чиновниками", перестают по мере введения, кроме выборности, еще сменяемости в любое время, да еще сведения платы к среднему рабочему уровню, да еще замены парламентарных учреждений "работающими, т. е. издающими законы и проводящими их в жизнь"»
«Все, общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы».
В. И. Ленин «Очередные задачи Советской власти», обсуждались на заседании ЦК партии 26 апреля 1918 года. ЦК единодушно одобрил их и постановил опубликовать в виде статьи в «Правде» и «Известиях ВЦИК», а также издать отдельной брошюрой.
«Нам пришлось теперь прибегнуть к старому, буржуазному средству и согласиться на очень высокую оплату “услуг” крупнейших из буржуазных специалистов. Все, знакомые с делом, видят это, но не все вдумываются в значение подобной меры со стороны пролетарского государства. Ясно, что такая мера есть компромисс, отступление от принципов Парижской Коммуны и всякой пролетарской власти, требующих сведения жалований к уровню платы среднему рабочему, требующих борьбы делом, а не словами, с карьеризмом».
«Скрывать от масс, что привлечение буржуазных специалистов чрезвычайно высокими заработками есть отступление от принципов Коммуны, значило бы опускаться до уровня буржуазных политиканов и обманывать массы».
Следует признать, что советские коммунисты не опускались до уровня буржуазных политиков, а всегда открыто излагали идеалы коммунизма об оплате любых чиновников не выше уровня платы среднего рабочего и прочие идеи социального равенства и братства трудящихся. Правда, живущие в реквизированных дворцах и поместьях вожди большевизма этот принцип на себя любимых никогда не распространяли, а весь пафос классовой ненависти товарищей трудящихся направляли против инженеров, врачей, ученых и прочих квалифицированных специалистов (о собственно капиталистах не говорю в виду абстрактности персонажей для совдепии). Хотя вовсе не считаться с внушаемой народу идеологией коммунизма коммунисты тоже не могли, и поэтому выплачиваемое ими себе денежное содержание формально не было уж так велико (такое положение характерно для 60-80-е, когда мнение народа в СССР стали немного учитывать, ранее разрыв в уровне потребления между коммунистической элитой и советским народом выражался астрономическим числом). Зато потрясающе низки были цены в их коммунистических спецмагазинах, где «всё было». Случайно попавший в райкомовскую, а лучше обкомовскую столовую простой советский труженик на всю оставшуюся жизнь сохранял чудесное впечатление, что на 29 копеек можно до отвала пообедать с осетриной.
Наивные люди нам пишут, что советский рабочий отдыхал в том же санатории, что и директор завода. Это заблуждение, советское общество ВСЕГДА было обществом жесткой социальной сегрегации. Сергей Обогуев любезно прислал ссылку на труд по истории благосостояния коммунистической элиты.
М.Восленский «Номенклатура»
«… Когда появились госдачи у советского руководства? Ответ покажется советскому читателю неожиданным: в 1919 году. Именно в незабываемом 1919 году, когда с четвертушкой хлеба на день оборванные красноармейцы шли па смерть за власть Советов, между руководителями партии и правительства были распределены дачи. Произошло это, как невозмутимо сообщает Светлана Аллилуева, "когда после революции, в 1919 году, появилась у них возможность воспользоваться брошенными под Москвой в изобилии дачами и усадьбами". Заметим: воспользовались, не чтобы создать приюты для детей рабочих и крестьян, погибших на войне за власть Советов, или санатории для инвалидов этой войны. Воспользовались для себя.
Вот как выглядела начиная с 1919 года, по описанию С. Аллилуевой, подмосковная дача А. И. Микояна: "...в доме -- мраморные статуи, вывезенные в свое время из Италии; на стенах -- старинные французские гобелены; в окнах нижних комнат -- разноцветные витражи. Парк, сад, теннисная площадка, оранжерея, парники, конюшня...".
На этой даче "даже зимой всегда была свежая зелень из собственной оранжереи".
В призывавших пролетариат к самопожертвованию советских газетах того времени тщетно искать сообщение о том, что его вожди обзавелись столь уютными дачками. Советские люди и до сих пор не подозревают, что с благоговением показываемая экскурсантам дача Ленина в Горках была отнюдь не исключением, сделанным для тяжело больного Ильича (да он в 1918 году и не был болен), а лишь одной из правительственных дач эпохи гражданской войны».
Для советского общества изначально была характерна социальная глубочайшая пропасть между населением и коммунистической элитой. Социальную сегрегацию усугубляло то очевидное обстоятельство, что в силу идеологических ограничений коммунистическая элита не могла себе позволить демонстративного богатства, не имела возможности открыто обозначить свой элитный статус в сфере потребления. Советская партийная элита была вынуждена скрывать от народа свой привилегированный образ жизни и обитать в закрытых от народа блаженных гетто коммунизма. Отсюда выработался советский стереотип, что престижно там, куда не пускают быдлосовков. Ну и, кроме того, на образ жизни коммунистической верхушки неизгладимый этнический отпечаток налагал присущие евреям, армянам и грузинам родоплеменные отношения.
Разумеется, и речи быть не могло, чтобы нога простого советского человека ступила в номенклатурные санатории, дачи, спецраспределители etc. Это даже обсуждать нелепо. Вообще всякое советское начальство первым делом стремилось отделиться от народа. Ежели советское предприятие строило санаторий для своих трудящихся (дело хорошее, кто б спорил), то обязательно возводили элитный корпус, коттедж, или хотя бы оборудовали номера люкс, а также отдельную баньку. Туда могло попасть лишь высшее начальство, их родственники или ещё какие важные персоны. Высокопоставленные коммунисты стремились завести для себя отдельные лифты, а если возможности не имелось, то хотя бы выделяли экспресс-лифт до своего руководящего этажа. Вообще идеал номенклатурного коммуниста встречаться с любезными советскими трудящимися лишь на парадах и демонстрациях, помахать краснознаменным массам с трибуны ручкой.
Друг и соратник Ельцина Полторанин вспоминал, как Борис Николаевич, будучи секретарём МГК, в демагогических целях ездил «на работу» в троллейбусе. Там здоровался с простыми советскими пассажирами (фотографии шли в печать). Затем выходил, садился в персональный автомобиль и протирал руки спиртом. Эта брезгливость по отношению к быдлосовкам традиционна для коммунистических вельмож. Опять же имела (и имеет) немаловажной значение известная этническая чуждость/враждебность коммунистической элиты русскому народу.
Конечно, можно философски заключить «такова жизнь» или по примеру Кара-Мурзы сослаться на «холодную логику» социального неравенства. Однако проблема в том, что официально в СССР беспощадно проповедовалась коммунистическая идеология, то есть идеология тотального социального равенства и нестяжательства. А сами правящие коммунисты позиционировали себя передовым отрядом рабочего класса, его наиболее сознательным авангардом, который как раз и борется с буржуазным неравенством. Разумеется, бытовое коммунистическое лицемерие всегда производило на народ нехорошее впечатление. Однако распался СССР не по инициативе его рядовых граждан, идеологическая шизофрения прежде всего наскучила коммунистической элите, она давно желала нормального капитализма, без обрывших социалистических обременений для советского начальства.
* * *
Нельзя сказать, что советская власть не занималась проблемой повышения жизненного уровня народа. Задача «догнать и перегнать» США по уровню жизни населения была поставлена советской властью в конце 50-х (спасибо тебе, Америка!). После упразднения сталинизма оптимизма было столько, что в программу КПСС был включен пункт о построении коммунизма к 1980 году. В 60-70-е годы за счет значительного роста благосостояния населения, урбанизации и увеличения доли образовательных людей, разрыв между уровнем потребления благ цивилизации коммунистической элитой и советским народом заметно сократился. Однако стремление коммунистов сохранить свой элитный социальный статус накладывало на советские социальные программы неизгладимый отпечаток. Один пример.
«Шокирующий своими размерами комплекс бело-голубых зданий на выходе из метро "Чертановская" в 70-е годы проектировали как жилой городок светлого будущего. Уникальные системы отопления и пневмоудаления мусора, двухэтажные квартиры, гигантские холлы, подземный гараж и торговая инфраструктура... Таким должен был стать весь микрорайон. Но городские власти, оценив первый построенный дом, посчитали, что советскому человеку подобные "буржуазные излишества" ни к чему, и в срочном порядке упростили все остальные строения микрорайона. Причем до такой степени, что долгое время название "Северное Чертаново" в разговорах москвичей было нарицательным - примерно как сегодня Капотня или Бутово».
«Комфортабельность первого дома показалась столичным властям чрезмерной и, более того, оскорбительной для советского труженика, - с улыбкой вспоминает Лариса, жительница дома № 4. - Планировку всех остальных зданий, в том числе и моего, сделали типовой. Ванные комнаты сдавали уже без мебельного гарнитура. Вместо чешской сантехники и югославских кухонных плит монтировали отечественные. Даже деревянные дверные косяки сменили на металлические».
«Первый дом - № 2 - заселили в конце 1980 года. После чего еще несколько лет по его квартирам водили экскурсионные группы из сотрудников строительных компаний, студентов МАрхИ и любознательных москвичей. Посетители с благоговением взирали на паркетные полы, чешскую сантехнику и уникальную свободную планировку, тогда только появившуюся.
Главной гордостью архитекторов стали двухэтажные квартиры, расположившиеся в отдельных корпусах, соединенных с домом системой галерей: на первом этаже - гостиная с кухней и санузлом, на втором - несколько спален, в которые ведет крутая и узкая лестница. Впрочем, в некоторых квартирах лестница введет не вверх, а вниз».
О нереализованных планах строительства образцово-показательного микрорайона Северное Чертаново "Известиям" рассказал один из авторов архитектурного проекта архитектор Виктор Пасенко: «Мы тогда были молоды, усиленно строили коммунизм, верили в светлое будущее и ставили всяческие рекорды».
«В Московском горкоме партии решили, что появление столь "буржуазного" района смутит других жителей. Кроме того, встал вопрос о том, кому давать квартиры в этих домах. Часть квартир дали военным, часть директорам заводов. К примеру, почти вся дирекция ЗИЛа проживала во втором доме. На этом список "достойных" закончился. И властям пришлось понижать планку. Чуть позже сюда селили кого попало, включая очередников. По этой причине лишь первый из семи домов полностью соответствует первоначальному замыслу. Остальные попросили переделать - упростить планировки, убрать излишества: ценные породы дерева, импортные бытовые приборы и встроенную мебель. А потом партийная верхушка и вовсе остыла к идее "города в городе" - хотя первоначально речь шла о том, чтобы по аналогии с комплексом Северное Чертаново возводить такие новостройки во всех спальных районах Москвы».
Для коммунистического сословия было оскорбительно допустить, что какие-то быдлосовки приблизятся к партийцам по комфортабельности жилищ. Ведь в СССР для советской элиты жильё строили по специальным нормам, разумеется, коммунисты на себе не экономили. В 90-е «новые русские» дрались за квартиры в «сталинских» домах, наследники видных цекистов продавали принадлежащую коммунистическим предкам элитную недвижимость за сумасшедшие деньги.
Вообще говоря, дефицит в советской жизни не всегда объясняется действительной нехваткой чего-либо, нередко он создавался намеренно, как по экономическим мотивам, так из соображения престижности. Например, зарытые показы для избранных западных кинофильмом, это престижно. Да и не имелось особых идеологических препятствий устранить товарный дефицит простой мерой: уравнять спрос и предложение, повысить цены на пользующиеся повышенным спросом товары. Такая мера устранила бы множество уродств советской жизни, стимулировал производство и торговлю. Но отказ от дотационной системы распределителей сделал бы очевидным огромный разрыв в уровне потребления материальных благ между советским народом и коммунистической элитой, этого допустить не хотели.
Это отдельная тема, но коротко формулируя, коммунисты есть первейшие враги социализма. Если под социализмом понимать защиту интересов и прав трудящегося народа. СССР мог бы пойти путём здравых реформ, допустить рынок (капитализм) в сферу торговли, услуг, производства товаров потребления, сельское хозяйство. Государство было бы спасено, но на таком пути номенклатура в перспективе мало чего приобретала лично для себя и многое теряла в своём привилегированном социальном статусе. Поэтому коммунистическая элита избрала путь государственной измены: сдать Западу СССР, в обмен получить признание легитимности «приватизации» и возможность вывозить капитал в западные банки. Таким образом коммунистическая олигархия в целом сохранила власть и приумножила личную собственность.
* * *